Работа Элайджи Мошински (Новая Опера продолжает успешно конкурировать с Большим театром по части привлечения ведущих режиссеров Запада) — по-настоящему мастерская, ярко фантазийная и при этом отнюдь не претендующая на то, чтобы говорить поверх автора. 

Нынешний «Цирюльник» может, на первый взгляд, показаться неким отступлением мэтра от своих принципов, попыткой вскочить на ходу в последний вагон уходящего поезда чересчур активной и своевольной режиссуры. Но такое ощущение сохранится недолго. Любители радикализма будут разочарованы. Приверженцы сугубо традиционных решений – тоже. Потому что никакой Севильи на сцене нет, а действие из XVIII века Мошински переносит в 20-е годы XX столетия. Конкретных географических привязок здесь нет, да они, похоже, и не требуются. Пространство спектакля – это пространство комедии. И все, что делает режиссер, работает на нее, оставаясь при этом даже в рискованные моменты (например, когда у одной из пациенток доктора Бартоло в финале первого акта прямо на сцене начинаются родовые схватки) в границах вкуса. 

Мошински раскрепощает актеров, тщательно прорабатывая с каждым рисунок роли. При этом режиссерская работа в целом отлично сочетается с музыкой Россини