Программа, венчающая осень в костромском Доме музыки, – не просто для меломанов. Она для истинных гурманов. Сочинения-раритеты, синтез музыки, слова и голоса, изысканный солист и тончайшие смыслы – всё это ожидает тех, кто решит провести последний понедельник осени вместе с Костромским симфоническим оркестром. А ещё слушателей ожидает немало открытий.

Пожалуй, главное открытие – гениальный художник итальянского Возрождения Микеланджело Буонарроти (тот самый, что расписал Сикстинскую капеллу) был ещё и поэтом. Сам он считал своё сочинительство баловством, а вот советский переводчик Абрам Эфрос видел в Микеланджело-поэте скульптора Микеланджело: «Микеланджело ворочает словом, как глыбой, стачивает одно, наращивает другое, подгоняет стих-камень к другому такому же, плотным швом к шву». Именно эфросовскими переводами Микеланджело композитор Дмитрий Шостакович зачитывался в начале 1970-х годов, а в 1974-м, в канун 500-летия итальянского гения, решил написать на стихи Буонаротти сюиту для баса и фортепиано. Отобрал одиннадцать сонетов, мадригалов, диалогов и эпитафий и мечтал, чтобы их новый перевод, специально для сюиты, сделал настоящий, большой поэт – Андрей Вознесенский. Однако судьба распорядилась иначе. Пока Вознесенский кропотливо работал над переводом, Шостакович уже успел написать музыку на существующие тексты Эфроса – и новая версия стихов (к слову, блестящая) с этой музыкой, к сожалению, оказалась несовместима. Премьера сочинения состоялась в Ленинграде в последние дни 1974 года – и стала своеобразным музыкальным прощанием с жизнью смертельно больного композитора. Неслучайно три последние части сюиты называются «Ночь», «Смерть» и «Бессмертие» и завершаются мелодией, написанной Шостаковичем в глубоком детстве, в девять лет. Заканчивая свой земной путь, гениальный композитор как будто возвращается к исходной точке этого пути – и замыкает вечный круг бытия. Вместе с Костромским губернским симфоническим оркестром вечером 25 ноября Шостаковича и Микеланджело будет рифмовать всемирно известный бас Денис Седов. 

Денис Седов говорит, что его судьба была предопределена с рождения: он появился на свет в Ленинграде на улице Глинки, в нескольких шагах от легендарного Мариинского театра. Там же – правда, не артистами – работали и его родители, поэтому детство будущего вокалиста прошло за кулисами. В 1991 году Денис Седов с отличием окончил Хоровое училище имени М. И. Глинки при Государственной академической капелле Санкт-Петербурга и поехал продолжать обучение в Иерусалим – на дирижёрское отделение Академии музыки и танца имени Сэмюэла Рубина. Но… случайно пропустил вступительный экзамен. И, чтобы не терять целый год, пошёл на вокальный факультет – это решение оказалось судьбоносным. Уже в двадцать два года Седов дебютировал на сцене Метрополитен-Опера в опере Умберто Джордано «Федора», где вместе с ним пели Пласидо Доминго и Мирелла Френи.

Критики называют Дениса Седова современным Шаляпиным. Он выходит на самые знаменитые оперные подмостки мира – от Монреальской и Вашингтонской национальной оперы до Королевской оперы в Ковент-Гарден и миланского Ла Скала. Его сценические партнёры – легендарные вокалисты Пласидо Доминго, Риккардо Мути, Нани Брегвадзе, а репертуар – сплошь культовые наименования: «Свадьба Фигаро», «Богема», «Дон Жуан», «Аида», «Норма», «Волшебная флейта», «Кармен», «Царская невеста», «Турандот», «Евгений Онегин» и многие другие.

Композитор Антон Брукнер, один из последних австрийских романтиков, не писал стихов. Но рифмами тоже увлекался – в музыке. В его Симфонии №3 причудливым образом рифмуются изысканные интонации Гайдна и Моцарта, бетховенский драматизм и изощрённый мелодизм Вагнера. Именно Рихарду Вагнеру, которым восхищался, Брукнер решил посвятить Третью симфонию и даже специально поехал в Байрейт, где его кумир строил собственный оперный театр. Сначала встретивший незнакомого сочинителя весьма прохладно, потом Вагнер с любопытством изучил партитуру – и заявил, что получил огромное удовольствие и, конечно же, одобряет посвящение. Ему не могло не польстить, что в брукнеровской симфонии буквально цитировались темы из его опер. Однако, несмотря на многочисленные рифмы, Третья симфония Брукнера звучит самобытно и самодостаточно. Торжественный и строгий хорал, пронизывающий все части, трепетная тема матери, грациозные танцевальные мелодии – всё это в сочетании с глубокой философичностью делает симфонию №3 одним из этапных сочинений Антона Брукнера и всего позднего романтизма.