Даже классика бывает очень разная. Бывает строгая и стройная, бывает экспериментальная и дерзкая, а бывает такая, что, сколько ни слушай, душа поёт. Во вторник Пасхальной недели Костромской губернский симфонический оркестр исполнит именно такую – от которой поёт душа. В конце XIX столетия в Европе «распевной» классики, особенно фортепианной, становилось всё меньше: вслед за Ференцем Листом композиторы стремились к краткости и блеску. И только Иоганнес Брамс как будто не замечал революционных тенденций и в сочинениях своих продолжал «петь» – во Втором фортепианном концерте особенно. Аж четыре части (в сравнении с одночастными концертами Листа!), уравновешенная композиция, полное равноправие оркестра и солиста, эпическая широта, жажда жизни и любование миром в каждой ноте – всё это делает си-бемоль мажорный концерт 1881 года очень похожим на симфонию.

В Концерте №2 для фортепиано с оркестром Иоганнеса Брамса есть абсолютно песенная часть – третья. Здесь чуткий слушатель распознает и романс, и колыбельную, и речитатив, и даже хорал – самые разные вокальные формы и жанры. Но и остальные части сочинения словно бы пропеваются оркестром и солирующим фортепиано: в первой эпическое начало органично сливается с лирическим, во второй эмоциональная экспрессия удивительно сопрягается с мелодичностью линий, а в финале перед слушателями и вовсе разворачивается панорама венской музыкальной жизни. Вместе с Костромским симфоническим оркестром вечером 5 апреля Второй фортепианный концерт Иоганнеса Брамса сыграет-пропоёт лауреат международных конкурсов Мирослав Култышев.

Мирослав Култышев – ленинградец по рождению и представитель великой ленинградской-петербургской музыкальной школы. Учился в Средней специальной музыкальной школе при Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, а затем в самой консерватории и аспирантуре при ней (класс заслуженного артиста России, профессора Александра Сандлера). Сегодня уже сам Мирослав Култышев – доцент кафедры специального фортепиано своей альма-матер. Молодой пианист – победитель крупнейших международных музыкальных состязаний: Московского международного фестиваля молодых пианистов им. Г. Нейгауза, Международных молодежных Дельфийских игр, ХIII Международного конкурса им. П. И. Чайковского, Международного конкурса пианистов в Монте-Карло, II Международного фортепианного конкурса «Classic Piano» в ОАЭ, а также лауреат премии Всероссийской общественной программы «Надежда России», обладатель молодежного гранта Российской национальной независимой премии «Триумф», стипендиат Благотворительного фонда Юрия Башмета и Филармонического общества Санкт-Петербурга. Концерты Мирослава Култышева проходили и проходят в лучших залах Петербурга и Москвы, а ещё в Musikverein в Вене, Зальцбургском Моцартеуме, «Avery Fisher Hall» Линкольн-центра (Нью-Йорк), Сантори-холле (Токио), Сoncertgebow (Амстердам), Wigmore Hall (Лондон), Salle Gaveau (Париж).

Во втором отделении вечера прозвучит «песня судьбы» Петра Ильича Чайковского – его Симфония №4. «Песня» – потому что всё это сочинение, по признанию самого автора, не что иное, как «отголоски искренних движений души». «Судьбы» – потому что тема фатума здесь центральная. Да и создавалась симфония в судьбоносную для Чайковского пору – в 1877 году, когда разочарованный браком композитор буквально сбежал от жены сначала в Петербург, а потом за границу. Назначенная Министерством двора пенсия и пожертвования меценатки Надежды фон Мекк позволили больше не зависеть от преподавания и наконец целиком отдаться сочинительству.

Именно в это переломное время и рождается «переломная» симфония – произведение, обнаружившее новые грани не только в симфонизме Чайковского, но и в симфоническом жанре в целом. Тематически очень близкая Пятой симфонии Людвига ван Бетховена, Четвёртая Чайковского всё-таки принципиально от неё отличается: лирический герой Чайковского – не бесстрашный титан, способный вступить в равный бой с жестокой судьбой, а живой человек, боящийся, страдающий и мятущийся. В последней четверти XIX столетия русский гений пишет, по сути, сложную музыкальную драму – предшественницу великих музыкальных драм века двадцатого.

Симфония №4 Петра Ильича Чайковского сразу, в первые же секунды, обрушивает на слушателя музыку рока, которую в первой части то и дело сменяет светлая и нежная тема – тема грёз. Во второй части накрывает ностальгия по прожитым годам, тяжёлая и прекрасная одновременно. Вся третья часть – как будто причудливые сновидения, а вот в четвёртой возникает такая знакомая каждому русскому человеку песенка – «Во поле берёзонька стояла». И становится той самой «песней судьбы»: звучит то ласково и светло, то грозно, почти зловеще. Чайковский словно бы заключает в ней главный конфликт своего гениального сочинения: борьбу жизненного света с фатальной мглой. И свет, какой бы трудной не была борьба, всё-таки побеждает.