Хорошее выступлении. На время думаешь что события могли быть реальными.

Если коротко, сравнимо с другими работами драмтеатра — неплохо. Даже хорошо.
Сценография — пушка. Крайне удачная находка в визуальном мизанабизме скорее даже не смысловом, а символистском: они объединили умерших персонажей за отдельным загробным застольем в отдельную сцену на сцене. Ещё метод транспортировки с мира земного туда довольно изобретателен: они используют медный таз как гроб и доставляют трупов на нем. А потом ближе к финалу Раскольников тащит этот таз в монтажке а-ля христос на голгофу. Также неплохо и почти уместно юзали башенку. Не сильно раскрыли обернутую фольгой лошадь, но учитывая общую покоцаность сценария, вполне понимаемо.
В плане актёрки нет нареканий к "старой школе". Литвинцева в роли старшей Мармеладовой бесподобна. Липпевехзель тоже исполнена великолепно. Молодые же артисты, в свою очередь...
Соня никакая, даже фамилию актрисы не запомнил. Во многом это вина сценария, поскольку видно, что ей просто не дали места для погружения в персонажа. Эдик в роли Раскольникова — простите, не могу я это серьёзно воспринимать. Стиль отыгрыша — стереотипичная школьная постановка. Общая сцена, где Родя сознаётся в убийстве, ещё неплохо выглядит, потому что у них есть место разыграться, но остальное просто кисло.
Режиссерская работа неплоха, но только в статике. В движении же это порой абсолютно нелепо. Особенно, когда режиссёр включает концептуалиста и решает: "А что если я выражу патологизм достоевщины в виде псевдотанцевальных движений актёров в монтажках?" и вставляет в абсолютно необоснованных полутора моментах конвульсивные уходы со сцены. Чувствуется, будто постановщик понимает, что он должен сделать, использует грамотные приемы, но не понимает, как это сделать, чтобы зритель не скончался от стыда.
Но все же ключевая проблема — сценарий. Никакой переработки оригинального материала, никакой адаптации, просто, блин, вырванные сцены из книги, которые не только не раскрывают сути всего произведения, но и просто плюют на законы театральной драматургии. Панч-сцены не имеют экспрессивно-эмоционального прогрева и происходят будто из ничего. Повествование не смотрится целостным, а важные образы опущены, тогда как ненужные сюжетные действия зачем-то оставлены. Учитывая очень скромный хрон в полтора часа, как будто можно было бы расширить спектакль.
В целом, такая трактовка имеет место быть, но столь сильное и популярное произведения ставили не раз и бывало во много раз лучше. Можно было качественнее, можно было умнее. Но для забайкальского драмтеатра уровень хороший.